{ОАО "Гады" - Seung Ho}
03.10.2011 в 23:42
Пишет ~Ренди~:Фанфик. Infinite. I remember. Часть II.
Название: I remember
Пейринг: Ухен/Сонджон
Жанр: ангст, романс
Предупреждение:
...1) АУ, ООС
2) НЕ бечен
3) Забористый ангст
4) I часть: Потерянный рай
читать дальше
- Ты долго собираешься еще так валяться? – Менсу дернул шторы, пуская в полумрак комнаты яркий солнечный свет. – Сколько можно уже, а?
Ухен прикрыл глаза. Он лежал на старой, местами проржавевшей кровати с того самого момента, как Менсу привез его к себе.
- Три дня, Ухен. Три! – угрожающе прошипел Менсу. – Ты что, обсмотрелся дорам, где главные герои страдают годами?
Ухен потянул на себя тонкое одеяло, поджимая ноги. Ему было холодно. И он совсем не заметил, что прошло три дня. Вернее, ему казалось, что прошла уже целая вечность.
- Ты ел что-нибудь? – Менсу устало выдохнул, потирая переносицу.
В ответ снова молчание.
- У меня только один вопрос: какого хрена тогда ты ушел от Сонджона, а? – холодно поинтересовался Менсу и вышел из комнаты, предельно деликатно хлопнув дверью.
Менсу это умел. Быть пугающе ледяным. Он всегда так решал вопросы. Чем серьезнее вопрос, тем жестче его тон. Отточено. Пугающе метко. И невероятно болезненно.
Ухен накрылся с головой. Он ничего не хотел знать. Абсолютно.
- Привет, как вы там?
- Я бы проматерился, но ты этого не любишь, - Менсу прижимал трубку к уху плечом.
- Все так плохо?
- Ухен – идиот.
- Лаконично, - на той стороне провода, Сонгю улыбнулся.
- А как мелкий?
- Все время плачет. И бесится. Сегодня разбил половину сервиза, который мы дарили им на новоселье.
- Хреново.
- Ты даже не представляешь насколько. – Сонгю измученно вздохнул. – Мы с Сонелем попеременно дежурим у него, но я все равно волнуюсь.
- Переживет.
- Знаешь, я уже начинаю сомневаться…
- Ты всегда был слишком неуверенным, - Менсу щелкнул выключателем и вошел на кухню. – Сонджон справится. Он уже переживает их расставание лучше, чем Ухен.
- Я боюсь, что Сонджон переживет, а Ухен – нет, - тихо.
- Он сам виноват, - пожал плечами Менсу, перекладывая трубку и ставя чайник. – Какого черта надо было устраивать этот спектакль с трагическим расставанием и слезами?
- Ты же понимаешь, что… - начал было Сонгю, но его жестко оборвали, холодным:
- Ничего я не понимаю. Ухен поступил не правильно. Вот пусть теперь и расплачивается за это.
- Ты жестокий, - негромко и как-то обреченно произнесла трубка.
- Я честный, - веско заметил Менсу. – Милосердие – это по части Ухена, хотя с тем, кому надо бы ее отдать всю без остатка, он поступил самым жестоким образом. Таким, на какой даже я не способен.
Они помолчали.
- Приедешь на выходные?
- А с кем я оставлю страдающего?
- Что нам делать, Менсу?
- Будет ждать, - невозмутимо ответил тот. – Ладно, я пойду. Ему надо впихнуть хоть немного еды, а то загнется.
- Береги себя…
- Ты тоже. Привет, Сонджону, - Менсу нажал отбой.
- Какого черта, Ухен?! – Менсу дернул его за руку.
Тот улыбался. Какой-то нервной, нездоровой улыбкой и в руке у него было зажат пузырек с успокоительным.
- Сколько ты уже выпил?! – Менсу тряс Ухена, заставляя того кашлять.
- Я… просто хотел.. немножко успокоиться, - задыхаясь, произнес тот, и Менсу ринулся в ванную комнату – Ухена тошнило.
- Идиот, - Менсу закатал рукава перепачканной рубашки и усадил Ухена рядом с унитазом.
- Прости, - белесые губы, едва шевелились.
- Заткнись, - Менсу выдохнул и включил воду.
- Привет, - у Сонгю был приятный, мягкий голос.
- Привет, - Менсу лежал на кровати и смотрел в потолок. Сил на что-то большее у него просто не было.
- Видел прогноз погоды на неделю? Обещают дожди. Мы с Сонелем решили закупиться зонтиками и дождевиками, тебе купить?
- Он меня доканал, - неожиданно произнес Менсу в трубку.
Сонгю замолчал.
- Сегодня он истерично ржал над какой-то тупой передачей, пока я не надавал ему по морде. А потом еще полтора часа успокаивал, потому что этот идиотский смех был лишь прелюдией к сопливым слезам.
- Я сменю тебя завтра, - твердо пообещал ему Сонгю.
- Просто приезжай, хорошо? – Менсу положил трубку и закрыл глаза. Через тонкие стены, он слышал, как навзрыд плачет Ухен, кидая в стены коллекционные книги.
Сонгю приехал на следующее утро. Ухен спал, измученный собственными слезами. Менсу выглядел, как призрак. Сонгю усадил его в кресло и сделал ему кофе.
- Он уничтожил коллекцию моих родителей, - равнодушно отозвался Менсу.
Сонгю отвел глаза. Он знал, что книги – это все, что осталось у Менсу от родителей.
- Придет в себя, заставим отнести в ремонт. И за каждую заплатить, - выдавил он, заставляя Менсу хмыкнуть к кружку.
- Как Сонджон?
- Сегодня вышел на работу. Он стал таким… взрослым, что ли, - Сонгю потер шею. – Сервиз выбросил. Фотографии убрал. Говорит, что подумывает сменить место жительство. Он больше не плачет. Он старается быть сильным.
- Ухен – кретин, - вердиктно заявил Менсу и откинулся на спинку кресла. – Ты бы знал, что этот «взрослый» болван тут творил…
Сонгю тихо выдохнул, выглядывая в окно – соседские дети выгуливали собаку на их лужайке.
- Я проведаю его, - тихо проговорил он, когда ребятишки, хихикая, сбежали со двора, не убрав за псом.
Ухен лежал на полу и смотрел в потолок. Сонгю тихонько приоткрыл дверь и заглянул в комнату.
- Хен…
- Как ты? – Сонгю подошел и присел рядом, касаясь холодных пальцев.
- Я замерз, - Ухен не двигался. – Я так замерз, хен.
- Поднимайся, - Сонгю сжал его ладонь и потянул наверх.
- Хен… а ты помнишь, какого цвета у него глаза?
Сонгю замер, вглядываясь в друга. В морщинки под глазами. В опущенные уголки губ.
- А я помню. Шоколадные, с яркими искорками внутри. Я помню. Все помню… каждый момент. Каждый его взгляд. Каждый его стон. Каждую его улыбку. Хен… зачем я это сделал? Хен…
Сонгю крепко прижал к себе Ухена. Он снова плакал. Сонгю никогда не видел его таким разбитым. Все это казалось глупостью. Расставание. Слезы. Боль. Большой глупостью, из которой уже нет выхода.
- Все пройдет, пройдет… я обещаю, - он укачивал его, как маленького ребенка.
- Я хочу к нему… я не могу без него… хен…
- Тссс, тише, тише…
Сонгю гладил Ухена по волосам, кусая собственные губы, и смотрел на Менсу. Тот недоверчиво щурился. Он не мог в это поверить. Сонгю едва заметно кивнул. Сонджон действительно больше не хотел иметь с Ухеном ничего общего.
Сонель позвонил под вечер. Они все еще периодически навещали Сонджона. Он сказал, что младший решил продать дом и почти нашел покупателя. Сонгю сжал трубку и тихо пересказал сегодняшний разговор. Сонель молчал. Долго молчал.
- Я не знаю, что делать, хен…
Сонгю сглотнул. Накануне этого разговора, Менсу сказал ему тоже самое.
- Я что-нибудь придумаю, - выдавил он из себя и повесил трубку.
Он понятия не имел, что придумать. В голове крутилось только одно: «все на тебя рассчитывают, Сонгю. Абсолютно все». Он сжался и спрятал лицо в ладонях.
- Сонджони, привет, - Сонгю едва заметно улыбнулся в трубку.
- Хен! Привет! Как ты? – голос Сонджона был бодрым и веселым.
- Все хорошо, спасибо. Сонджона, - он замолчал, подбирая слова, - это правда, что ты продаешь дом?
- Да, хен, - ответили с той стороны, после короткого молчания, - у меня нет ни малейшего желания возвращаться в прошлое. Хватит, я устал. Хочу, просто жить и радоваться жизни.
- Сонджони, - Сонгю был на грани отчаяния, - он умирает без тебя…
- Выживет, - нотки Менсу, - Я выжил и он справится. Пока, хен. Приходи в гости.
Трубка замолчала. Сонгю опустил голову, и челка упала ему на глаза. В соседней комнате Ухена выворачивало прямо на ковер.
- Сонджони, - голос еще жалобнее, чем прежде.
- Хен, - звенящая сталь, - прекрати. Я не хочу его знать. Все кончено. Он сам так решил.
Трубка полетела на пол и разбилась на куски.
- Ты не справляешься с обещанием, - Менсу покачал головой и вышел с кухни
- Я знаю, - сквозь зубы.
Через неделю Сонгю перестал звонить. Через полторы – отчаялся. Через две начал пить. Менсу качал головой, не предлагая помощи. Сонель молчал, пряча глаза в пол. Он не знал, что им делать. Ухен с каждым днем все больше замыкался в себе. Пил горы таблеток, после которых его тошнило несколько дней к ряду. Не ел. Не спал. Не разговаривал. Лишь вымученно шептал свое глупое «прости», потрескавшимися губами. В темный, гулкий потолок. Но никто его не прощал. И не приходил спасти.
- Сонджон…
- Менсу?
- Угу, есть разговор.
- Если это снова по его поводу, то я не хочу об этом ничего знать!
- Его все время рвет. Он пьет, какие-то хреновы таблетки, которые я не могу найти у него. И не жрет ничерта.
На том конце провода повисло перепуганное молчание.
- Ты же знаешь, что меня пронять тяжело, но, Сонджон, я действительно боюсь за него. Поговори с ним.
- Вы издеваетесь, да? – тихо.
- Трупы в квартире мне не нужны, - невесело пошутил Менсу.
Сонджон приехал. На следующий день. Сонгю ошарашено встретил его в дверях. Короткие каштановые волосы и по-мужски приятная одежда.
- Где он?
Сонгю кивнул на второй этаж. Не раздеваясь, Сонджон поднялся наверх.
Ухену снова было плохо. Он лежал на полу и, кажется, бредил, периодически подавляя рвотные позывы. Сонджон замер в дверях. Он не думал… он не представлял… увидеть Ухена таким. Своего Ухена. Всегда сильного, подтянутого, надежного. Это было чересчур. Он вылетел из комнаты, задыхаясь и борясь с собственной тошнотой.
- Что это? – хрипло спросил он, глядя на Сонгю.
- Раскаянье, - предположил Сонгю, протягивая ему стакан воды. – Страшно?
- Отвратительно, - произнес Сонджон и залпом опустошил стакан.
- Мы не можем с ничего сделать. Пытались. Ты последняя надежда.
Сонгю знал, что говорить такие слова – кощунственно. Но он действительно больше ни на что не надеялся.
Сонджон снял пальто и шарф, отдавая все Сонгю.
- Принесите крепкий чай и чистые простыни, хорошо?
Сонгю кивнул.
Когда Ухен разлепил глаза, было уже темно. Он лежал на кровати, в пижаме и от него пахло бамбуком. В комнате легким ароматом скользил грейпфрут. И все было невероятно знакомо и правильно.
- Сонджон, - позвал он тихим голосом.
Ухен знал, что это глупость. Что никто не отзовется. Но он не мог иначе.
- Сонджон…
- Чего тебе? – заспанно раздалось из другого конца комнаты.
Ухен подскочил на кровати:
- Сонджон?!
- Да, - устало.
- Сонджон!!!
- Да не ори ты так, блин! Разбудишь всех, - он сел на кровать и коснулся чужой ладони.
- Сонджон, - Ухен сгреб его в охапку, целуя, куда придется. – Сонджон…
Он захлебывался. Собственными слезами. Собственной болью. Собственной глупостью.
- Отпусти, - тихим, но твердым голосом.
- Ч-что?
- Ухена, я больше не люблю тебя, - Сонджон убрал чужие руки со своего лица. – Не люблю, понимаешь?
- Сонджони…
Голос Ухена звучал надломлено. Почти также безнадежно, как всего пару недель назад звучал голос самого Сонджона. Только теперь они поменялись ролями.
- Не люблю, - глухо повторил он.
URL записиНазвание: I remember
Пейринг: Ухен/Сонджон
Жанр: ангст, романс
Предупреждение:
...1) АУ, ООС
2) НЕ бечен
3) Забористый ангст
4) I часть: Потерянный рай
читать дальше
Закрывая глаза, я все еще вижу свет нашей любви.
Наше драгоценное время в памяти бережно храню
И пускай будет мне больно
Наше обещание – вместе навечно
Его я буду помнить до самого конца.
Я все помню…
Bang Yougguk
Наше драгоценное время в памяти бережно храню
И пускай будет мне больно
Наше обещание – вместе навечно
Его я буду помнить до самого конца.
Я все помню…
Bang Yougguk
- Ты долго собираешься еще так валяться? – Менсу дернул шторы, пуская в полумрак комнаты яркий солнечный свет. – Сколько можно уже, а?
Ухен прикрыл глаза. Он лежал на старой, местами проржавевшей кровати с того самого момента, как Менсу привез его к себе.
- Три дня, Ухен. Три! – угрожающе прошипел Менсу. – Ты что, обсмотрелся дорам, где главные герои страдают годами?
Ухен потянул на себя тонкое одеяло, поджимая ноги. Ему было холодно. И он совсем не заметил, что прошло три дня. Вернее, ему казалось, что прошла уже целая вечность.
- Ты ел что-нибудь? – Менсу устало выдохнул, потирая переносицу.
В ответ снова молчание.
- У меня только один вопрос: какого хрена тогда ты ушел от Сонджона, а? – холодно поинтересовался Менсу и вышел из комнаты, предельно деликатно хлопнув дверью.
Менсу это умел. Быть пугающе ледяным. Он всегда так решал вопросы. Чем серьезнее вопрос, тем жестче его тон. Отточено. Пугающе метко. И невероятно болезненно.
Ухен накрылся с головой. Он ничего не хотел знать. Абсолютно.
- Привет, как вы там?
- Я бы проматерился, но ты этого не любишь, - Менсу прижимал трубку к уху плечом.
- Все так плохо?
- Ухен – идиот.
- Лаконично, - на той стороне провода, Сонгю улыбнулся.
- А как мелкий?
- Все время плачет. И бесится. Сегодня разбил половину сервиза, который мы дарили им на новоселье.
- Хреново.
- Ты даже не представляешь насколько. – Сонгю измученно вздохнул. – Мы с Сонелем попеременно дежурим у него, но я все равно волнуюсь.
- Переживет.
- Знаешь, я уже начинаю сомневаться…
- Ты всегда был слишком неуверенным, - Менсу щелкнул выключателем и вошел на кухню. – Сонджон справится. Он уже переживает их расставание лучше, чем Ухен.
- Я боюсь, что Сонджон переживет, а Ухен – нет, - тихо.
- Он сам виноват, - пожал плечами Менсу, перекладывая трубку и ставя чайник. – Какого черта надо было устраивать этот спектакль с трагическим расставанием и слезами?
- Ты же понимаешь, что… - начал было Сонгю, но его жестко оборвали, холодным:
- Ничего я не понимаю. Ухен поступил не правильно. Вот пусть теперь и расплачивается за это.
- Ты жестокий, - негромко и как-то обреченно произнесла трубка.
- Я честный, - веско заметил Менсу. – Милосердие – это по части Ухена, хотя с тем, кому надо бы ее отдать всю без остатка, он поступил самым жестоким образом. Таким, на какой даже я не способен.
Они помолчали.
- Приедешь на выходные?
- А с кем я оставлю страдающего?
- Что нам делать, Менсу?
- Будет ждать, - невозмутимо ответил тот. – Ладно, я пойду. Ему надо впихнуть хоть немного еды, а то загнется.
- Береги себя…
- Ты тоже. Привет, Сонджону, - Менсу нажал отбой.
- Какого черта, Ухен?! – Менсу дернул его за руку.
Тот улыбался. Какой-то нервной, нездоровой улыбкой и в руке у него было зажат пузырек с успокоительным.
- Сколько ты уже выпил?! – Менсу тряс Ухена, заставляя того кашлять.
- Я… просто хотел.. немножко успокоиться, - задыхаясь, произнес тот, и Менсу ринулся в ванную комнату – Ухена тошнило.
- Идиот, - Менсу закатал рукава перепачканной рубашки и усадил Ухена рядом с унитазом.
- Прости, - белесые губы, едва шевелились.
- Заткнись, - Менсу выдохнул и включил воду.
- Привет, - у Сонгю был приятный, мягкий голос.
- Привет, - Менсу лежал на кровати и смотрел в потолок. Сил на что-то большее у него просто не было.
- Видел прогноз погоды на неделю? Обещают дожди. Мы с Сонелем решили закупиться зонтиками и дождевиками, тебе купить?
- Он меня доканал, - неожиданно произнес Менсу в трубку.
Сонгю замолчал.
- Сегодня он истерично ржал над какой-то тупой передачей, пока я не надавал ему по морде. А потом еще полтора часа успокаивал, потому что этот идиотский смех был лишь прелюдией к сопливым слезам.
- Я сменю тебя завтра, - твердо пообещал ему Сонгю.
- Просто приезжай, хорошо? – Менсу положил трубку и закрыл глаза. Через тонкие стены, он слышал, как навзрыд плачет Ухен, кидая в стены коллекционные книги.
Сонгю приехал на следующее утро. Ухен спал, измученный собственными слезами. Менсу выглядел, как призрак. Сонгю усадил его в кресло и сделал ему кофе.
- Он уничтожил коллекцию моих родителей, - равнодушно отозвался Менсу.
Сонгю отвел глаза. Он знал, что книги – это все, что осталось у Менсу от родителей.
- Придет в себя, заставим отнести в ремонт. И за каждую заплатить, - выдавил он, заставляя Менсу хмыкнуть к кружку.
- Как Сонджон?
- Сегодня вышел на работу. Он стал таким… взрослым, что ли, - Сонгю потер шею. – Сервиз выбросил. Фотографии убрал. Говорит, что подумывает сменить место жительство. Он больше не плачет. Он старается быть сильным.
- Ухен – кретин, - вердиктно заявил Менсу и откинулся на спинку кресла. – Ты бы знал, что этот «взрослый» болван тут творил…
Сонгю тихо выдохнул, выглядывая в окно – соседские дети выгуливали собаку на их лужайке.
- Я проведаю его, - тихо проговорил он, когда ребятишки, хихикая, сбежали со двора, не убрав за псом.
Ухен лежал на полу и смотрел в потолок. Сонгю тихонько приоткрыл дверь и заглянул в комнату.
- Хен…
- Как ты? – Сонгю подошел и присел рядом, касаясь холодных пальцев.
- Я замерз, - Ухен не двигался. – Я так замерз, хен.
- Поднимайся, - Сонгю сжал его ладонь и потянул наверх.
- Хен… а ты помнишь, какого цвета у него глаза?
Сонгю замер, вглядываясь в друга. В морщинки под глазами. В опущенные уголки губ.
- А я помню. Шоколадные, с яркими искорками внутри. Я помню. Все помню… каждый момент. Каждый его взгляд. Каждый его стон. Каждую его улыбку. Хен… зачем я это сделал? Хен…
Сонгю крепко прижал к себе Ухена. Он снова плакал. Сонгю никогда не видел его таким разбитым. Все это казалось глупостью. Расставание. Слезы. Боль. Большой глупостью, из которой уже нет выхода.
- Все пройдет, пройдет… я обещаю, - он укачивал его, как маленького ребенка.
- Я хочу к нему… я не могу без него… хен…
- Тссс, тише, тише…
Сонгю гладил Ухена по волосам, кусая собственные губы, и смотрел на Менсу. Тот недоверчиво щурился. Он не мог в это поверить. Сонгю едва заметно кивнул. Сонджон действительно больше не хотел иметь с Ухеном ничего общего.
Сонель позвонил под вечер. Они все еще периодически навещали Сонджона. Он сказал, что младший решил продать дом и почти нашел покупателя. Сонгю сжал трубку и тихо пересказал сегодняшний разговор. Сонель молчал. Долго молчал.
- Я не знаю, что делать, хен…
Сонгю сглотнул. Накануне этого разговора, Менсу сказал ему тоже самое.
- Я что-нибудь придумаю, - выдавил он из себя и повесил трубку.
Он понятия не имел, что придумать. В голове крутилось только одно: «все на тебя рассчитывают, Сонгю. Абсолютно все». Он сжался и спрятал лицо в ладонях.
- Сонджони, привет, - Сонгю едва заметно улыбнулся в трубку.
- Хен! Привет! Как ты? – голос Сонджона был бодрым и веселым.
- Все хорошо, спасибо. Сонджона, - он замолчал, подбирая слова, - это правда, что ты продаешь дом?
- Да, хен, - ответили с той стороны, после короткого молчания, - у меня нет ни малейшего желания возвращаться в прошлое. Хватит, я устал. Хочу, просто жить и радоваться жизни.
- Сонджони, - Сонгю был на грани отчаяния, - он умирает без тебя…
- Выживет, - нотки Менсу, - Я выжил и он справится. Пока, хен. Приходи в гости.
Трубка замолчала. Сонгю опустил голову, и челка упала ему на глаза. В соседней комнате Ухена выворачивало прямо на ковер.
- Сонджони, - голос еще жалобнее, чем прежде.
- Хен, - звенящая сталь, - прекрати. Я не хочу его знать. Все кончено. Он сам так решил.
Трубка полетела на пол и разбилась на куски.
- Ты не справляешься с обещанием, - Менсу покачал головой и вышел с кухни
- Я знаю, - сквозь зубы.
Через неделю Сонгю перестал звонить. Через полторы – отчаялся. Через две начал пить. Менсу качал головой, не предлагая помощи. Сонель молчал, пряча глаза в пол. Он не знал, что им делать. Ухен с каждым днем все больше замыкался в себе. Пил горы таблеток, после которых его тошнило несколько дней к ряду. Не ел. Не спал. Не разговаривал. Лишь вымученно шептал свое глупое «прости», потрескавшимися губами. В темный, гулкий потолок. Но никто его не прощал. И не приходил спасти.
- Сонджон…
- Менсу?
- Угу, есть разговор.
- Если это снова по его поводу, то я не хочу об этом ничего знать!
- Его все время рвет. Он пьет, какие-то хреновы таблетки, которые я не могу найти у него. И не жрет ничерта.
На том конце провода повисло перепуганное молчание.
- Ты же знаешь, что меня пронять тяжело, но, Сонджон, я действительно боюсь за него. Поговори с ним.
- Вы издеваетесь, да? – тихо.
- Трупы в квартире мне не нужны, - невесело пошутил Менсу.
Сонджон приехал. На следующий день. Сонгю ошарашено встретил его в дверях. Короткие каштановые волосы и по-мужски приятная одежда.
- Где он?
Сонгю кивнул на второй этаж. Не раздеваясь, Сонджон поднялся наверх.
Ухену снова было плохо. Он лежал на полу и, кажется, бредил, периодически подавляя рвотные позывы. Сонджон замер в дверях. Он не думал… он не представлял… увидеть Ухена таким. Своего Ухена. Всегда сильного, подтянутого, надежного. Это было чересчур. Он вылетел из комнаты, задыхаясь и борясь с собственной тошнотой.
- Что это? – хрипло спросил он, глядя на Сонгю.
- Раскаянье, - предположил Сонгю, протягивая ему стакан воды. – Страшно?
- Отвратительно, - произнес Сонджон и залпом опустошил стакан.
- Мы не можем с ничего сделать. Пытались. Ты последняя надежда.
Сонгю знал, что говорить такие слова – кощунственно. Но он действительно больше ни на что не надеялся.
Сонджон снял пальто и шарф, отдавая все Сонгю.
- Принесите крепкий чай и чистые простыни, хорошо?
Сонгю кивнул.
Когда Ухен разлепил глаза, было уже темно. Он лежал на кровати, в пижаме и от него пахло бамбуком. В комнате легким ароматом скользил грейпфрут. И все было невероятно знакомо и правильно.
- Сонджон, - позвал он тихим голосом.
Ухен знал, что это глупость. Что никто не отзовется. Но он не мог иначе.
- Сонджон…
- Чего тебе? – заспанно раздалось из другого конца комнаты.
Ухен подскочил на кровати:
- Сонджон?!
- Да, - устало.
- Сонджон!!!
- Да не ори ты так, блин! Разбудишь всех, - он сел на кровать и коснулся чужой ладони.
- Сонджон, - Ухен сгреб его в охапку, целуя, куда придется. – Сонджон…
Он захлебывался. Собственными слезами. Собственной болью. Собственной глупостью.
- Отпусти, - тихим, но твердым голосом.
- Ч-что?
- Ухена, я больше не люблю тебя, - Сонджон убрал чужие руки со своего лица. – Не люблю, понимаешь?
- Сонджони…
Голос Ухена звучал надломлено. Почти также безнадежно, как всего пару недель назад звучал голос самого Сонджона. Только теперь они поменялись ролями.
- Не люблю, - глухо повторил он.